была на подступах к Марфовке, южного фланга промежуточной линии отступления советских войск, Марфовка — Ленинск — Семь Колодезей.

Ей противостояли части 652-го стрелкового полка вместе с подразделениями 187 отдельного истребительно-противотанкового дивизиона и минометным батальоном. Выведенные в результате передвижения начатого комфронтом в тыл, приказом Рокоссовского были определены на защиту Марфовки.

Специально присланный командующим генерал Северцев провели развернутую подполковником Бобковым оборону, и остался, ею доволен.

— Товарищ командующий, сил для обороны Марфовки хватает. Подразделения подполковника Бобкова постоянно усиливаются за счет отступающих соединений 44-й армии. Уверен, что сутки они смогут продержаться под натиском танков Гроддека — рапортовал генерал Рокоссовскому, но на деле все оказалось не так гладко и хорошо, как оценивал это генерал Северцев.

Авангард немцев жестоко умылся при попытке захватить Марфовку сходу. Отрытые в полный профиль окопы, грамотно расположенные огневые точки поддерживавшие друг друга секторальным огнем, а также рельеф местности, затруднявший обходной маневр остановили рвущиеся к Керчи моторизованные силы фашистов.

Знакомство с русской обороной обошлась господам тевтонам в несколько сожженных машин и бронетранспортеров, а также шестьдесят восемь человек убитыми и ранеными.

Столь болезненный укол, вызвал у противника яростную реакцию. Решив потерять время, но выполнить поставленную командованием задачу, Гроддек вызвал на подмогу ревущие «штуки», а пока они летели, штурмовые орудия принялись крушить оборону противника.

Славное изобретение германской оборонки, было незаменимым инструментом для взлома обороны противника. Больше часа, немецкие танкисты безнаказанно засыпали советские боевые порядки, не получая адекватного ответа. Все просьбы начальника гарнизона Марфовки майора Бубликова прислать авиацию оставались без ответа. То, что имелось в распоряжении фронта, было полностью задействовано для прикрытия отходящих войск и для обороны южного фланга ничего не осталось.

Единственный кто мог оказать действенную помощь Марфовке, были крейсера Черноморского флота, но комфронтом Рокоссовский и вице-адмирал Октябрьский никак не могли договориться, кто именно будет это делать. Комфлотом был согласен отправить «Красный Крым», тогда как Рокоссовский настаивал на крейсерах «Ворошилов» или «Молотов».

Главный камень преткновения был орудийный калибр крейсеров. Пушки «Красного Крыма» могли едва-едва достать до Марфовки, тогда как артиллерия «Молотова» могла легко накрыть все окрестности села, что она успешно делала в декабре 1941 года.

Подвергнуть риску столь большой и ценный корабль, при наличии у противника большого количества самолетов, Октябрьский не хотел и ловко скрывался за параграфами общего положения. Согласно приказу Ставки, Черноморский флот находился в подчинении Закавказского фронта, который являлся самостоятельной единицей.

— Если Семен Михайлович Буденный даст согласие на привлечение крейсера «Молотов» к вашей операции, я выполню его приказ. А без его согласия я не могу подвергать риску такие корабли — открытым текстом признавался в своем нежелании адмирал.

Был ли он прав или нет — это судить историками, а пока шли межведомственные разборки, гарнизон Марфовки неукротимо таял.

Для достижения своей цели, немцы снарядов не жалели. Сознательно рискуя временем, они стремились растоптать, раздавить закрывший им дорогу отряд майора Бубликова и ударить по Турецкому валу. От разведки, немцы точно знали о малом количестве войск, выделенном командованием фронта на его оборону.

Опустошив больше половины своих боезапасов снарядов, молодцы полковника Гроддека смело бросились на штурм, полагая встретить разрозненное сопротивление врага. Подавить его было не столь сложным делом, а потом сразу двинуть к Турецкому валу, до которого рукой подать.

Так думали, так считали немецкие танкисты, которые вместе с цепями пехоты уверенно накатывали на избитые и перепаханные позиции защитников Марфовки. Летящие в их сторону нестройными рядами пули из винтовок и пулеметов были им не так страшны. Да, кое-какое сопротивление должно было остаться, но мощные штурмовые орудия быстро приведут их к молчанию. Ещё немного, ещё чуть-чуть и все будет кончено, однако ожидаемое чуть-чуть затянулось.

Быстро выяснилось что, несмотря на обрушившиеся, на неё снаряды и бомбы, оборона русских выполняет свои функции. В передних окопах есть солдаты, сохранились пулеметные точки, имеются минометные расчеты. Что касается противотанковой обороны, то кроме уцелевших орудий ещё было несколько зенитных установок, сумевших быстро уменьшить количество штурмовых орудий у полковника Гроддека.

В довершении всего, к солдатам Бубликов подошли кавалеристы генерала Книги, которые бросились атаковать солдат противника. Штыковой бой был всегда излюбленным коньком русской пехоты и, не выдержав рукопашной схватки, немцы отступили, оставив догорать посреди крымской степи свои подбитые танки.

Получив второй раз по рукам, Гроддек оказался перед трудной задачей. Можно было вновь затребовать поддержку авиации или подождать подхода артиллерийского полка сотрут в пыль оборону противника. В этом герр оберст не сомневался, но тогда он нещадно выпадал из графика, что лично разработал Манштейн и тем самым ставил под угрозу успешный исход всей операции.

Можно было не дожидаться чьей-то помощи и через час атаковать Марфовку повторно, но это тоже был не самый лучший вариант. Подразделение полковника могло привести к молчанию гарнизон этого проклятого села, но впереди было сражение за Турецкий вал, после которого, ни о каком продвижении вперед не могло идти речи. Нужно было ждать подхода тыла, пополнять изрядно потраченный боезапас, а это снова означало потерю времени.

После недолгих, но бурных обсуждений с офицерами штаба, полковник связался с генералом Апелем по радио и предложил ему третий вариант действий, не носивший в себе особой новизны. Столкнувшись с сопротивлением в одном месте, немцы начинали искать слабые места на других участках и, в конце концов, добивались своего.

Получив по зубам у Марфовки, Гроддек предлагал перенести направление удара южнее и прорываться к Турецкому валу в районе Прудниковки. Создать два полноценных оборонительных пункта на пути движения немецких войск противник явно не мог и это вариант явно сулил успех. Самостоятельность в принятии решений в боевой обстановке самими командирами всегда приветствовалось в германской армии.

Решить подобный вопрос полковник вполне самостоятельно, однако желание иметь оправдательное решение командования на потерю времени, заставило его обратиться к генералу Апелю. И тут начались генеральские «танцы с бубнами».

Апель не захотел принимать подобное решение и в свою очередь обратился к Манштейну. Пока его нашли, пока он подумал и дал разрешение, пока вещее генеральское слово ушло в войска, прошло определенное время и, в конечном счете, задержка стала для группы Гроддека роковой.

Все дело заключалось в том, что перемещение немецких войск к югу заметил пилот советского истребителя. Сопровождая очередной транспорт из Севастополя в Новороссийск, он был вынужден вступить в бой с немецкими торпедоносцами. Имея ограниченный запас топлива, он был вынужден идти на вынужденную посадку на аэродром Турецкого вала.

К огромному несчастию для немцев, его истребитель имел связь с землей и его сообщение о движении немцев,